Российскую угольную отрасль трудно назвать процветающей – достаточно вспомнить постоянные трагедии на шахтах. Но теперь у российских угольщиков появилась еще одна головная боль – озабоченность людей проблемами климата и экологии заставляет одну страну за другой отказываться от российского угля. Попытки игнорировать мировые тенденции и «плевать против ветра» не дают результата. Может быть, разумнее было бы этот ветер использовать?
Европа отказывается от угля
Недавно произошло знаковое событие: целая европейская страна (Бельгия) отказалась от угля. Впрочем, она не первая: до этого уголь перестали использовать балтийские страны, Кипр, Люксембург и Мальта. Но отказ от угля столицы Евросоюза имеет огромное символическое значение: не за горами времена, когда с угольной отраслью в Европе можно будет познакомиться только в музее.
Впрочем, для России большее значение имеет все-таки не Бельгия, а Англия. Главный покупатель российского угля в Европе готовится отказаться от него к 2025 году, а входящая в состав Соединенного Королевства Шотландия уже закрыла свою последнюю угольную электростанцию.
Происходящее вызывает нервную реакцию российских угольщиков и чиновников. Недавно губернатор одного из главных угольных регионов – Кемеровской области – Аман Тулеев даже просил Путина принять меры, чтобы «прекратить искусственное будораженье людей задачами снижения уровня выброса углеродного газа».
По-видимому, Тулеев в своей неповторимой манере озвучил беспокойство влиятельных российских элит. Исследование Гринпис показало – доходы от экспорта угля до недавнего времени исправно пополняли счета российских олигархов: владельца шикарной яхты, личного Боинга-737 и дворца в Англии Андрея Мельниченко, «верного солдата Путина» и владельца не менее шикарной яхты Искандера Махмудова, одного из богатейших депутатов Госдумы Владимира Гридина… «Стальной король» Мордашов, как выяснилось, тоже не брезгует углем – о чем вся Россия узнала из-за шахты «Северная». Теперь этот источник доходов грозит иссякнуть.
Проблемное топливо
В отказе от угля вряд ли стоит искать конспирологические мотивы. Звание «грязного топлива» он получил вполне заслуженно. Например, сжигание угля для получения электроэнергии приводит к выбросу в атмосферу в 1,5-2 раза большего количества углекислоты, чем сжигание природного газа. А избыточная углекислота в атмосфере уже официально признана главной причиной изменения климата. Уже не какие-то алармисты, а академическая наука признает, что для сохранения благоприятного климата на Земле придется оставить под ее поверхностью большую часть ископаемого топлива, и в том числе – почти весь российский уголь. Вот почему озабоченные своим вкладом в глобальное потепление страны заинтересованы отказываться от угля в первую очередь. Правительства вынуждены считаться с требованиями активистов и граждан – после того, как сотни тысяч людей в разных странах вышли на массовые акции с требованиями решительных мер по борьбе с изменением климата. Сейчас, кстати, в мире ширится кампания Break Free, участники которой требуют оставить под землей большую часть разведанных запасов ископаемого топлива, и в первую очередь – угля.
Впрочем, набор «угольных» проблем не исчерпывается глобальным потеплением. Например, на совести смога от сжигания угля – около четверти миллиона преждевременных смертей ежегодно только в Китае. Благодаря угольной пыли, многие российские портовые города наподобие Находки сохраняют черный цвет в течение всего года, несмотря на обильные снегопады. А открытая разработка угольных карьеров не просто превращает десятки квадратных километров некогда цветущей природы в марсианский пейзаж, но и выгоняет коренные народы наподобие сибирских шорцев с веками обжитых мест.
Впрочем, пожалуй главная трагедия угля – это судьбы людей, занятых его добычей. Об чем в очередной раз напомнил взрыв на шахте Северная, унесший жизни 30 шахтеров в феврале. На «Северной» это уже четвёртая авария с человеческими жертвами с 2000 года: первые три унесли жизни 17 человек. И это еще не самая плохая шахта: только один взрыв на «Распадской» в 2010 году убил почти 100 человек. Даже между катастрофами работе шахтера вряд ли стоит завидовать – вдали от солнца, в запыленном и загазованном воздухе, с постоянной угрозой для жизни… Шахтерские города и поселки живы, пока жива шахта. Стоит шахте закрыться – и наступает апатия и разруха. А шахты в конце концов закрываются – заканчивается или уголь, или спрос на него.
Кризис, который невозможно игнорировать
Реакция российской власти и бизнеса на кризис угольной отрасли не отличается оригинальностью. Проблему пытаются игнорировать, продолжая открывать новые угольные шахты, разрезы, порты и электростанции. Но время грязного топлива уходит, и это чувствуется уже и в России. Жители Калининграда протестуют против новой угольной электростанции в курортном уголке Балтики. Жители Невельска не хотят видеть в своем городе новый угольный порт, несмотря на посулы экономической выгоды – и местный мэр, кажется, готов к ним прислушаться. Шорцы не желают больше отдавать свои земли под угольные разрезы. А сами шахтеры пытаются добиться внимания к проблемам безопасности на шахтах:
«Есть целый ряд мероприятий, некоторые из которых разработаны еще до Великой Отечественной войны: снятие напряжения, бурение скважин дегазации, разгрузка угольного пласта от излишков метана и так далее. Но все это могло и не выполняться, потому что требует достаточно больших затрат. Алексей Мордашов говорит, что на безопасность шахт Воркуты выделялось 1,5 млрд рублей, однако их них 900 тысяч уходит на содержание горноспасателей. Когда он приобретал угольные активы, то знал, какие риски с ними связаны. А в реальности мы имеем взрыв примерно каждые три года. Это уже начинает сильно возмущать», — говорит Игорь Курбатов, представитель профсоюза угольщиков по итогам участия в комиссии по расследованию аварии на «Северной».
Мечтам шахтеров о современных и безопасных шахтах вряд ли суждено сбыться. Следом за Европой, потребление угля начинает сокращать и Китай. Уголь становится «топливом бедных», и именно поэтому развитие угольной энергетики пока обсуждают всерьез, например, в Бангладеш и Индии. Но топливо бедных не может быть дорогим, а значит экономия на самом необходимом, включая безопасность, будет продолжаться. Ну не на яхтах же олигархов экономить, в самом деле! Быстрее, проще, дешевле… Вот и «Северную» затопили, не исчерпав все возможности спасти горняков или хотя бы детально исследовать причины аварии. Зато уже через несколько месяцев там будут снова добывать «смерть с углем напополам», как поет Кортнев.
И шахтерам придется опять идти на ежедневный риск, который пока кажется лучшей альтернативой, чем безработица. И если олигархов не очень жалко, то что делать с шахтерами?
Из угольной шахты – к солнцу и ветру
Часто источник проблемы становится ее решением. И если стремление сделать энергетику чистой грозит оставить шахтеров без работы, то оно же способно и создать новые рабочие места. В США, например, развитие солнечной и ветроэнергетики уже создало порядка 200,000 рабочих мест. Любопытно, что как раз примерно столько людей работает во всей угольной промышленности России. Да и про регулярную гибель десятков людей при добыче «зеленой» энергии как-то не слышно – в отличие от угольной. Так что решение есть и оно простое: быстрое развитие зеленой энергетики в России. Рабочие руки в ней нужны не меньше, чем на шахтах, а переход может происходить постепенно, оставляя людям время на освоение новых специальностей.
Правда, есть одна проблема: в новой энергетике может не найтись места российским олигархам и чиновникам. Зеленая энергия – распределенные решения, создаваемые при широком участии малого и среднего бизнеса.
В Германии, например, важные игроки на рынке зеленой энергии – фермеры, размещающие ветряки на своих полях. Да и «распиливать» и «откатывать» на ветряных и солнечных проектах посложнее, чем на мегапроектах тепловых или атомных станций. Может, именно в этом и заключается секрет низкой популярности зеленой энергетики в России?
Источник: 350.org
